|
Одна половина окна была затянута марлей от
комаров, другая заклеена газетой – от солнца. Рыхлая бумага пожелтела, а
буквы на ней стали пепельного цвета. Из-за этого в кухне весь день царил
золотисто-серый, душный полумрак.
Колька Пузырек осторожно выглянул из-за края рамы. Взрослые парни наконец-то
собрались уходить. Они уже закатили мотоцикл, и теперь лениво переминались у
ворот гаража - тупили. Видимо решали, куда податься: на речку, в город или в
соседний двор. Уметутся – и можно будет погулять.
Вова стоял вполоборота к колькиному окну –
джинсы в масле, золотистый ершик волос, как у Кольки, совсем выгорел.
Бессознательно поигрывал мускулами – бочки у него будь здоров, может, даже
не меньше папашиных. Отец ушел прошлой весной – не так давно, чтобы Пузырек
начал его забывать, но достаточно, чтобы его образ начал превращаться во
что-то обобщенно-гладкое. Колька напряг память, пытаясь представить отца, но
в голове всплывали отдельные приметы – запах пота, большие, не тронутые
загаром руки и почему-то вылинявшая рубашка в клеточку.
Дребезг раздолбанного велосипеда заставил
Кольку шарахнуться под защиту газетной шторы. Друг Кочан на своем “Салюте”
бдительно патрулировал двор, и на глаза ему лучше было не попадаться.
Заметит – начнет звать. А показываться на глаза старшим, особенно Вовке, не
хотелось.
Раньше с Вовкой Пузырек дружил. Вроде как вся
малышня дружит: ключи-отвертки подержать, червей накопать. А вроде и не как
все: выделял Вовка младшего. Прозвище ему подправил, чтоб не путали. А то
Вовка Пузырь и Колька Пузырь. То, что у них одна фамилия Колька и не
догадывался. Узнал случайно.
Из коридора послышалось слабое шарканье.
Пузырек метнулся от окна и сделал вид, будто программу читает.
- Ну что ты высиживаешь? А? Шел бы во двор. А
то как темнеть, так не загонишь окаянного.
- Щас, посмотрю, когда мультики будут, и
пойду, - буркнул Колька, не поднимая головы.
- Мультики ему! Успеешь еще насмотреться за
зиму.
Колька сполз с табурета, надеясь успеть
улизнуть в свою комнату раньше, чем бабке придет в голову новая мысль. Не
успел...
- За сестрой последи.
- Куда она денется.
- А то не знаешь. Татары какие-нибудь будут
проходить...
- Нужна она им!
- Я кому сказала!
- Сама следи! – огрызнулся Колька.
Бабка не ответилала. Она пристально оглядывала
двор.
- Парни какие-то... Погляди, Коль, это не
Маринкин сын, рыжий такой?
- Нет там никакого рыжего, - пробубнил Колька,
заталкивая ноги в кроссовки. Ну ее с этими расспросами!
- Ну как же нет. Вон он стоит, Вовка. Ты его
знаешь?
- Нет. Я пошел! – крикнул Пузырек и поскорее
закрыл за собой дверь от лишних расспросов. Ему был неприятен этот разговор,
особенно то, что должно было за ним последовать.
“А ты знаешь, что Вовка твой брат?”
Она уже раз двадцать это говорила. Потому-то
Колька старался где старшие ребята и не появляться.
Брат. Пузырек привалился к холодной стенке
подъезда – тянул выходить. Здорово, конечно, когда есть старший брат.
Особенно такой, как Вовка. Но это если вообще. А если по отцу...
Колька сперва обрадовался, когда узнал, а
потом застыдился. По всему получалось, что папашка бросил Вовкину мать ради
его, Колькиной мамы. И Вовку он тоже бросил ради Кольки. Именно ради него –
Катюха-то потом появилась.
Правда теперь папашка и их бросил, но
неловкость от этого не пропадала. Появилась какая-то раздвоенность: Колька
постоянно думал о брате и боялся попадаться ему на глаза. Таился, чтобы
кто-нибудь не проведал об этом, и мечтал, как Вовка вдруг сам подошел бы к
нему, признал. Брал бы с собой на рыбалку, на стрельбище за гильзами...
- Колька! – раздался из-за двери окрик бабки.
– Ты что это удумал – в подъезде отсиживаться?! А-ну марш во двор!
Пришлось выйти. Ребят уже не было, на двери
гаража торчал серый замок. Кочан тоже уже куда-то укатил. Катюха в
одиночестве возилась под кустом – играла сама с собой в какую-то непонятную
игру.
- Коль!
- А?
- Тебя Кочан спрашивал...
- Ну и что?
- Он на речку поехал. Коль!
- Ну?
- А правда, что это наш папа нарисовал?
- Правда.
- А девчонки не верят. А того, что на площади?
- Это Мелиоратор.
- А расскажи про них...
- Ну... – Колька уселся рядом с сестрой. –
Мелиораторы, они давно были. Когда ничего не было...
- Ничего-ничего? Ни поселка, ни города?
- Одна голая степь.
- А военные?
- Дура, что бы они ели? Говорю ж тебе, степь
одна. И стрельбища, и забора не было. А потом пришли они и стали все
устраивать как лучше. В степи каналы прокопали, поливальные установки –
видела такие, которые воду разбрызгивают? Вот. А потом пришли люди и
посадили огороды, и стало что есть. Построили городок, поселок наш, рельсы
это самое...
- А какие они были?
- Как великаны. Сильнющие, и лица у всех...
Как у того на площади. И жили лет по сто и даже больше, и никогда не
старели!
- А ты их видел?
- Да ну тебя! Я ж тебе тыщу раз объяснял, что
нет. Папашка их видел – а как бы он еще нарисовал?
- А почему они ушли?
- Потому что скучно стало. Делать-то нефиг!
Каналы все прорыты, воды дофига, людям есть что есть и вообще... Вот они и
ушли. Может, в другую степь, а может в гору.
- В Богдо, да?
- В Богдо. Там пещеры – наши парни залезли и
видели. Там внутри все из соли. Вот они там и спят. А проснутся, когда снова
дела будут. Слыхала, небось, – каналы заносит, установки ломаются, все
разваливается. Вот как развалится окончательно – жди Мелиораторов.
- А дед Кочана говорил, что он сам был...
- Да он же свихнутый – это все знают. И потом
– ну какой из него Мелиоратор? Облезлый, водку пьет. Ты на площадь смотайся
глянь. Плечи – во! Бочки! Если бы Мелиораторы сейчас были, они были бы...
Как Вовка Пузырь – видела?
- Слушай, Коль… А может, он и есть?..
- Ты чё, он же старшеклассник еще!
- Но ты ж сам говорил, что они молодые всегда.
И потом – может он сын мели... меле... этих.
- Не, Вовка не их... он знаешь... А, все
равно. Играйся лучше...
Колька вскочил, будто бы по делу. Прошелся
вдоль двора, высунулся на дорогу. Недоверчиво стрельнул глазами по окнам.
Вроде никого, но как тут определишь?
Пузырек подошел к двери гаража, тронул
пальцами жирную спинку замка. Еще раз огляделся, засунул руки в карманы,
выпятил грудь. Не похож, наверное… Только кого тут спросишь?
|
