|
- Откуда так поздно и нарядная? – спросил
Валера вместо приветствия.
Как некстати! – подумалось с досадой.
Мы столкнулись у подъезда. Он стоял в
освещенном круге под фонарем и похлопывал себя по штанине плетеным
поводком.
- У студента была у своего? – убежденно
спросил Лерик.
- Если знаешь, то зачем спрашиваешь?
- Я не знал, я догадался, – равнодушно
произнес он. – Торопишься?
- Да нет, если хочешь, могу и постоять за
кампанию.
Валера кивнул и отошел на несколько шагов, под
прикрытие высоких темных кустов.
- И что ты в нем нашла? – тихо спросил из
тени. – Он же старый – двадцать три года - и патлатый.
- Ты что, обещал мне быть родной матерью?!
Тебе-то что за дело?!
- Да нет, в общем. Никакого дела. Просто так
спросил. Подумаешь, студент!
- Не подумаешь! –От того, что он в тени, а я
на свету, было как-то неуютно. – Тебе-то уж точно журфак МГУ не светит.
Сутулая тень равнодушно пожала плечами.
Хлестнула лениво поводком по низким ветвям.
- Мне, может, что покруче светит…
Я не ответила. Замолчал и он. Ночной ветерок
стряхнул с веток над нашими головами несколько высохших тополиных скорлупок.
Из бойницы подвала несло комариной сырой теплынью.
Вышла из круга света.
- Пройдемся?
Валера снова пожал плечами, и мы побрели вдоль
дома. Где-то за нами жадно сопел и хрустел кустами Карл.
- И чем вы с ним занимаетесь, с этим, как
его?..
- В смысле?
- Ну, что вы делаете, когда вместе? Куда
ходите, о чем говорите? Ты была у него на факультете?
- Нет, не была. Мы с ним иногда в скверике
сидим, возле его дома. В кино были… - принялась припоминать. По правде
сказать, в кино мы с ним были только однажды – в самом начале знакомства.
- А что это он тебя к себе в Универ не
пригласил? Стесняется?
- Слушай, что ты ко мне примотался?! Ревнуешь,
что ли?
- Не выдумывай… - насупился Валера. – Просто
понять хочу.
- Ну тогда сам не выдумывай! – огрызнулась. –
А с друзьями с факультета он меня очень даже и знакомит! Мы с ним даже на
вечеринках были. Пару раз.
- Ладно, извини, - примирительно сказал он.
- А дома ты у него бываешь? Или вы все больше
по скверикам?
- Бывали. Мы у него каждый день сидим. Чай
пьем, музыку слушаем. Компьютер у него…
Память услужливо подсунула картинку -
полосатый солнечный луч, протиснувшийся сквозь шторку и улегшийся на груди
Лени, чуть пониже цепочки.
- Статьи он тебе свои не читает? Из
неопубликованного?
Из кустов выломился Карл, и замер, театрально
повернув голову, в квадрате света, выпавшем из чьего-то окна на третьем
этаже.
- Карлушка! – взмолилась я к нему. – Хоть ты
мне объясни, что это нашло на твоего хозяина!
Карл смерил меня полным скуки взглядом и
отвернулся.
- А что я такого сказал? У тебя чуть что –
сразу подозрения нездоровые! Нечистая советь покоя не дает?
- Ага, - не поверила. – У тебя просто так
ничего не бывает! Язва сибирская!
- Ну вот, теперь она оскорбляет! - Валера,
оказывается, даже патетически может говорить тихо! – А я что? Просто хочу
узнать, что ты в нем нашла?
- Много чего.
Скорей бы прошмыгнуть мимо этого освещенного
места!
- А и кого ж еще выбирать, как не студентов?
Одноклассников? Не смеши мое сам знаешь что!
- Зачем одноклассников? Выбери из
параллельного!
И как это так получается – я все время на
свету, а он шагает по темноте!
- Ты прекрасно знаешь, что я имела ввиду! Эти
сверстнички – одни сплошные прыщи, плюс сперматоксикоз и куриные мозги!
- Спасибо! – ответил Валера, ни капли,
впрочем, не обидевшись. Он-то знал, что не такой – не раз сам от меня же и
слышал.
- Ну, ты же знаешь, что я не о тебе!
- Вот меня и выбери!
Я остановилась. Просто не знала, как
реагировать на подобные реплики друга.
- Ты что, серьезно?
- Вполне, - в голосе больше не было
самодовольства или едкости.
- Можно подумать, ты такое уж сокровище!
- Не такое же. Лучше. А что касается прыщей,
то их у твоего прекрасного принца ничуть не меньше.
- А не пошел бы ты сам знаешь куда!
Потом рассмеялась.
- По-моему, ты, Валерочка, передышал перед
сном свежим городским воздухом!
- Раба любви!
Мы замкнули круг и вышли опять к подъезду.
Карл чесал за нами, потряхивая на ходу короткой шерстью на плечах.
- Пойду, – зевнула я, ставя одну ногу на
ступеньку. – Можешь не провожать.
- Пока!
Лерка, повернулся и зашагал к своему подъезду.
Я открыла тяжелую дверь и начала подниматься
по темной, как обычно, лестнице. Между вторым и третьим этажом остановилась,
прислонясь к перилам. Хотелось вспомнить еще раз проведенный день: солнечный
луч сквозь штору, потемневшую серебряную цепочку, отчертившую загорелую шею
от более светлых плеч, яркие, неправильного рисунка губы. Но коварная память
подсовывала совершенно другое: ниточку слюны меж сжатых белых зубов,
потемневшую и прилипшую к щеке прядь волос, тяжелый настойчивый шепот: «Ну
перестань! Что ты, маленькая что ли?». Я тряхнула волосами, отгоняя
непрошеное воспоминание. Дурной этот Лерка.
|
